Михаил Александрович Коростовцев (1900–1980

Когда говорят о семидесятилетнем ученом, обычно представляют себе убеленного сединами патриарха. Но такой канонический образ никак не вяжется с обликом Михаила Александровича Коростовцева, человека, полного необыкновенной юношеской энергии, которая определяет характерный оптимистический стиль его работы и всего поведения.

Михаил Александрович Коростовцев — человек необыкновенной судьбы. Крупный советский ученый-египтолог, профессор, доктор исторических наук, автор более 80 печатных работ, заведующий Отделом древнего Востока и заместитель председателя Ученого сонета Института востоковедения, член Ученого совета Института Африки АН СССР, член Французского египтологического общества в Париже, почетный член Египтологического института Карлова университета в Праге, он, кроме того, и моряк, капитан торгового флота СССР, многие годы проплававший на судах черноморского, каспийского и балтийского пароходств.

Интерес к истории, культуре и языку древнего Египта пробудился у Михаила Александровича еще в детские годы. Гимназистом, учеником тифлисской мужской гимназии, он переписывался с акад. Б. А. Тураевым. С ранних лет он получил прекрасную языковую подготовку, в совершенстве овладев английским, французским и немецким.

Еще в юношеские годы Михаила Александровича властно влекла романтика моря. Он стал матросом черноморского торгового флота, определив на 14 лет свой жизненный путь. И все же страсть к египтологии не была предана забвению. Возвращаясь из дальних плаваний, матрос, а впоследствии капитан Коростовцев находил время для серьезной учебы. В 1933 г. Михаил Александрович заочно окончил факультет обществоведения комвуза при университете в Баку. В 1935 г. капитан Коростовцев, перейдя на Балтику, начинает в Ленинграде систематические занятия древнеегипетским языком под руководством В. В. Струве и Ю. Я. Перепелкина.

В 1936 г. Михаил Александрович покидает морскую службу и всецело посвящает себя научной работе. С 1936 по 1938 г. он — аспирант Ленинградского отделения Института истории АН СССР, в котором одновременно работает в качестве ученого секретаря. За годы обучения в аспирантуре им написана кандидатская диссертация «Рабство в древнем Египте в эпоху Нового царства», успешно защищенная в 1939 г.

Последующие годы Михаил Александрович преподавал в педагогических институтах Москвы и Ленинграда, читая лекции по истории древнего Востока. Когда началась война с фашистской Германией, Михаил Александрович вступил добровольцем в ряды защитников Родины. В 1941 г. он находился в Ленинграде, испытав все трудности жизни и борьбы в осажденном гитлеровцами городе. Несмотря на крайне тяжелые условия, Михаил Александрович продолжал вести научную работу.

В 1943 г. была готова его докторская диссертация «Письмо и язык древнего Египта». После успешной ее защиты Михаил Александрович два года пробыл на посту ученого секретаря Отделения истории и философии АН СССР. В 1944 г., будучи уже старшим научным сотрудником Института востоковедения АН СССР, он направляется в Каир в качестве корреспондента ТАСС.

В Египте, сказочной стране пирамид, о которой он мечтал еще с детских лет, Михаил Александрович пробыл четыре года. За это время он хорошо изучил ее древние памятники, коллекции ее музеев, посетил Судан, завязал прочные научные связи с египтологами, местными и иностранными, работавшими в те годы в долине Нила. Друзьями Михаила Александровича стали известные ученые с мировым именем — Ш. Куэнц, директор французского Института восточной археологии, и его ученик — директор Каирского музея Е. Дриотон. М. А. Коростовцев выступал с научными докладами, печатал статьи в научных египтологических журналах, издававшихся в Каире.

В 1947 г. М. А. Коростовцева подвергли необоснованным репрессиям, и только в 1956 г. он смог снова заняться египтологией. С этого времени М. А. Коростовцев постоянно работает в Институте востоковедения АН СССР.

Научные труды М. А. Коростовцева составляют существенный вклад в отечественную и мировую египтологию. Его исследовательские интересы очень разнообразны. Помимо собственно египтологической тематики внимание ученого привлекают проблемы международной политики, культурных связей, проблемы духовного развития африканских народов. Заметное место среди исследований Михаила Александровича заняли его работы по истории русского и советского востоковедения, работы, содержавшие анализ социально-экономической структуры древневосточных обществ.

И все же бесспорно, что основные свои труды Михаил Александрович посвятил горячо им любимой древнеегипетской филологии. Ему принадлежит заслуга прекрасного издания ряда памятников древнеегипетской художественной письменности из отечественных музейных собраний, а также детальной разработки сложнейших проблем грамматики, прежде всего так называемого «новоегипетского» языка древних египтян.

Первым древнеегипетским литературным текстом, который привлек внимание Михаила Александровича, был неизданный иератический папирус, хранящийся в Государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина под номером 167. В результате глубокого палеографического, текстологического анализа папируса М. А. Коростовцев сумел перевести и интерпретировать этот интересный памятник древнеегипетской культуры (опубликован в кн. «Древний Египет», М., 1960).

Еще большие трудности представляло издание другого иератического текста из собрания того же музея — папируса № 127 («Иератический папирус № 127 из собрания ГМИИ им. А. С. Пушкина», М., 1961). Узнав о намерении Михаила Александровича издать этот документ, крупнейший немецкий египтолог Г. Грапов в письме, адресованном Михаилу Александровичу, заявил: «Я удивляюсь Вашему мужеству и желанию обратиться к этому труднейшему тексту, над которым мучились наши учителя». 

М. А. Коростовцев с честью справился со своей нелегкой задачей — иератический текст был переведен и стал доступен для дальнейшего исторического анализа.

Помимо публикации древнеегипетских текстов, раньше не переводившихся, Михаил Александрович занимался исследованием и таких памятников письменности древних египтян, которые, хотя уже и переводились, тем не менее нуждались в новом изучении и издании. Так, им был вновь переведен и издан, с учетом всех новейших открытий в области грамматики, с обширнейшими текстологическими, филологическими и историческими комментариями, замечательный литературный памятник древнего Египта — иератический папирус, рассказывающий о путешествии египтянина Ун-Амуна в Библ («Египетский иератический папирус № 120 из ГМИИ им. А. С. Пушкина», М., 1961).

Обращался Михаил Александрович и к памятникам древнеегипетской письменности, хранящимся в Государственном Эрмитаже. Так, он издал с новым переводом текст, сообщающий о социальном движении в Египте. («Египетский иератический папирус № 1116 Государственного Эрмитажа. «Пророчество Неферти», — «Краткие сообщения Института народов Азии АН СССР», вып. 44, 1961).

Постоянно оставались и остаются в центре внимания ученого вопросы духовной культуры древних египтян. В этом плане интересна его книга «Писцы древнего Египта» (М., 1962), содержащая обстоятельную характеристику деятелей культуры страны пирамид, ее творческой элиты, ее интеллигенции. Большинство последних работ Михаила Александровича посвящено проблемам древнеегипетского языка. Сюда относятся труды сводного, обобщающего характера («Египетский язык», М., 1961; «Введение в египетскую филологию», М., 1963), а также большое количество статей, в которых анализируются специальные вопросы грамматики «новоегипетского» языка: «Глагольная форма iw SDm. f в новоегипетском языке», — в кн. «Древний мир». М., 1962; «Причастие и релятивные формы глагола wn „быть“ с начальным протетическим i в новоегипетских текстах», — в кн. «Семитские языки», М., 1963; «Does the model iw. f. hr SDm of Late Egyptian Praesens II refer to Future?» — «CЕА», vol. 49, London, 1963; «Опыт классификации сложных глагольных форм новоегипетского языка», - «Вестник древней истории», 1964, № 4; «Заметки по новоегипетской грамматике», — в кн. «Палестинский сборник», вып. 13 (76), М. — Л., 1965; «Praesens II в новоегипетском языке», — в кн. «Семитские языки», вып. 2 (ч. 1), М., 1965; «Новоегипетское спряжение и категория времени», — в кн. «Языки Африки», М., 1966; «Фонологическая система новоегипетского языка», — в кн. «Эллинистический Ближний Восток. Византия. Иран», М., 1967.

М.А. Коростовцев создал классификацию многочисленных глагольных сочетаний новоегипетского языка. Как и в каждом языке, в древнеегипетском глагол обычно несет в предложении основную смысловую нагрузку. Однако специфической особенностью древнеегипетского языка является то, что глагол в нем отражает не столько категорию времени, сколько характер действия, например, его завершенность или незавершенность. Михаил Александрович в своих специальных статьях по проблемам новоегипетской грамматики сумел разобраться в огромной массе глагольных конструкций, сведя их к нескольким четким формулам с определенным временным значением. Все открытия М. А. Коростовцева в этой области нашли свое завершающее выражение в его фундаментальной работе — «Грамматика новоегипетского языка», написанной на французском языке и в настоящее время подготавливаемой к печати, в издательстве «Наука». Не подлежит сомнению, что этот многолетний труд ученого будет с интересом и признательностью встречен всеми египтологами, как отечественными, так и зарубежными.

Михаил Александрович Коростовцев находится сейчас в расцвете своих творческих сил. От души хочется поздравить его — большого ученого, старого коммуниста — члена КПСС с 1929 г. — и чуткого, простого, отзывчивого человека со знаменательным юбилеем и пожелать ему здоровья, долгих лет жизни и дальнейшей плодотворной деятельности.

И.А. Стучевский

Текст приводится по изданию: «Народы Азии и Африки», 1970.